- Вот этот вот товарищ, - говорит Штефан, ероша волосы Филиппу - всю ночь так крепко обнимал меня, что чуть не свернул мне шею.
- А вот этот, - добавляет Беа, кивая на Лукаса - всю ночь пинал меня по почке. И ещё ругался. На тебя старший хоть не ругался, когда шею сворачивал, а этот: я хочу один спать в твоей кровати! Один! И это в моей кровати! (прим. - имеется в виду официально закреплённая за Беа половина супружеского ложа)
- Мама, - вставляет свои пять копеек Филипп, - но это не твоя кровать, а папина, вообще вся - папина! (прим. - кровать была ещё до Беа) Папа, а ты её сам сделал?
- Да, - говорит Беа, - он пошёл в лес, повалил дерево, принёс его домой, настрогал досок и сколотил кровать.
- Нет, - говорит Штефан, - сначала я посадил семечку...
Вот так и приходится завтракать с постоянной угрозой подавиться от смеха.